она съела кусок мяса - он ее убил
(чужая история рассказанная взаправду.)
в одном ауле, в Кабарде, жил молодой курд.
Как то раз обкурился он анаши и пошел встретить мать с работы.
Встретил, изнасиловал ее и бросил на дороге.
Кабардинцы поймали курда.
Приехала прокуратура и сказала "Делайте что хотите".
Курду отрубили голову. Рубил дряхлый дед за сто лет, которому помогали держать топор.
через десятилетия косматая голова курда докатилась до меня, и посиневший рот, выплевывая червей и пыль, поведал мне свое проклятье.
о том как братья мусульмане помогали держать топор и оттого голову отсекали в несколько рук.
о страшном злодеянии, свершенном над собственной матерью, что съело его изнутри и не дает успокоиться даже после смерти.
об обезглавленном теле, чьи внутренности растащили собаки.
о мухах, круживших над останками, привлеченных сладковатым запахом разложения и об их многочисленном потомстве, маленьких детках, безногих блестящих личинках.
о том, что все, кто отведал или вывел жизнь на останках этого проклятого тела, погибли, одолеваемые страшными корчами. личинки почернели и засохли, не успев насытить себя.
не до конца набитые гниющим мясцом белые мешочки.
гибель стала распространятся на все живое вокруг.
Голова говорила и вертелась, горела в призрачном пламени, гнила, сверкала белизной черепа среди облезающей плоти...
глаза горели как два уголька. Я попала под свет призрачного взгляда, тело и разум оцепенели.
было ясно - проклятье теперь коснулось и меня, смерть будет не старухой с косой, а стариком с топором. И несколько рук одним орудием лишат меня жизни, как расплату за злодеяние, которого я никогда не свершу.
в одном ауле, в Кабарде, жил молодой курд.
Как то раз обкурился он анаши и пошел встретить мать с работы.
Встретил, изнасиловал ее и бросил на дороге.
Кабардинцы поймали курда.
Приехала прокуратура и сказала "Делайте что хотите".
Курду отрубили голову. Рубил дряхлый дед за сто лет, которому помогали держать топор.
через десятилетия косматая голова курда докатилась до меня, и посиневший рот, выплевывая червей и пыль, поведал мне свое проклятье.
о том как братья мусульмане помогали держать топор и оттого голову отсекали в несколько рук.
о страшном злодеянии, свершенном над собственной матерью, что съело его изнутри и не дает успокоиться даже после смерти.
об обезглавленном теле, чьи внутренности растащили собаки.
о мухах, круживших над останками, привлеченных сладковатым запахом разложения и об их многочисленном потомстве, маленьких детках, безногих блестящих личинках.
о том, что все, кто отведал или вывел жизнь на останках этого проклятого тела, погибли, одолеваемые страшными корчами. личинки почернели и засохли, не успев насытить себя.
не до конца набитые гниющим мясцом белые мешочки.
гибель стала распространятся на все живое вокруг.
Голова говорила и вертелась, горела в призрачном пламени, гнила, сверкала белизной черепа среди облезающей плоти...
глаза горели как два уголька. Я попала под свет призрачного взгляда, тело и разум оцепенели.
было ясно - проклятье теперь коснулось и меня, смерть будет не старухой с косой, а стариком с топором. И несколько рук одним орудием лишат меня жизни, как расплату за злодеяние, которого я никогда не свершу.